Игры ночи [СИ] - Ольга горовая

Сирина закусила губу, не желая, все же, полностью открывать душу. Она, ведь, не так уж и хорошо знала того, кого столь безумно любила, с акцентом именно на слове безумно, не так ли?

А, вот это вот воспоминание, было чересчур тяжелым, чтобы ворошить и рассказывать о нем по первому требованию.

Сирина отвернулась.

Михаэль лишь хмыкнул, набирая полную пригоршню ее длинных черных локонов, наматывая их себе на кисть. Понуждая Рину запрокинуть голову, глядя ей прямо в глаза.

— Сирина… — Мастер чуть наклонился, так, что их лица почти соприкасались. Потерся своей щекой о ее скулу, даже сейчас, рождая тягучую дрожь в ее теле. — У тебя не получится что-то утаить, малыш. Мы — одно целое.

Девушка прерывисто вздохнула, растерянная такой разнообразной гаммой чувств. Она и хотела такой близости, и боялась того, что было сокрыто в нем, прорываясь всплеском той ярости, которую вампир едва сдерживал.

— Почему ты так зол на меня? — Тихо прошептала Сирина, почти упираясь губами в его кожу.

Михаэль усмехнулся, чуть кривя свои губы.

— Я сержусь не на тебя, малыш. — Его голос был таким же тихим. — Я просто должен знать, что именно угрожает нам. Ты же — противишься. Зря. Совершенно неуместно. — Его пальцы чуть сжались, еще немного натягивая волосы. — Мне — знакомо это начертание. И вид его на полу того места, которое, пусть и недолго, но было твоим домом, не внушает радости. Где, Сирина? Когда? — Мастер прижался к ее лбу губами, шепча эти вопросы.

Перед глазами Рины встали мертвые, искореженные лица родных. Комната, залитая их кровью, исписанная странными символами. И вот эта вот руна, вырезанная над сердцами родителей.

Она открыла рот, чтобы рассказать Михаэлю, но любимый прервал ее, легко кивая.

— Когда это было, Сирина? Тогда, в Лондоне?

— Да. — Тихо шепнула она, уже радуясь тому, что его руки так сильно сжимали ее тело, тем самым, удерживая его. Даже теперь — это все еще было сложно, вспоминать.

— Дьявол! — Михаэль так сжал челюсти, что мышцы явно проступили на его скулах. — Черт!!

Его рука освободила ее волосы, с силой впечатываясь в стену, круша штукатурку.

Но, вторая, продолжающая удерживать девушку, все так же бережно, обнимала Рину.

Окно распахнулось, отвечая ударом стихии, встревоженной его гневом. Однако, мужчина все так же нежно прижимался губами к ее лбу, пусть воздух и, с тихим шипением, прорывался сквозь них.

Такой диссонанс заставил Сирину задрожать. Она, совершенно ничего не понимала. Однозначно. Но, что бы там Михаэль не говорил — он был зол.

— Что не так? — Ей не хотелось, чтобы голос дрожал. Хотя, так или иначе, не похоже, чтобы девушка могла скрыть от него свои эмоции или воспоминания, не правда ли? Так, какой смысл?

Михаэль, нехотя отстраняясь, тяжело посмотрел на нее. Мужчина видел, что внутри у Сирины зарождается страх.

Ад! Он не хотел этого! Совершенно не хотел. Меньше всего ему надо было, чтобы любимая боялась его. Но, Мастер не был уверен, сейчас, в своей способности говорить и объяснять понятно и адекватно.

Нет. Определенно, не в этот момент.

— Мы возвращаемся домой. — С трудом, практически проталкивая слова сквозь зубы, выговорил он, пытаясь максимально изолировать от Сирины свои мысли и эмоции. Просто, пытаясь сдержаться. Сосредотачиваясь на таком простом, и абсолютно бесполезном для него, процессе дыхания.

Выдох. Вдох.

Бездна…

О, отчего он не удивлен, что это не помогает?!

Дьявол! Он, вовсе не хотел пугать ее. Но… Михаэль, все же, был в ярости… О, нет, не на Сирину было направлено это чувство. Однако, мужчина очень хотел бы скрыть его от девушки. Сколь бы невероятным это не казалось после слияния. Но попытаться ведь можно?

А еще… один из сильнейших Мастеров испытывал чувство, которому, даже не было обозначения в его словаре…

Возможно, именно это и называли ужасом?

— И с чем ты вернулась? Как ты смогла провалить настолько простое задание? Ничтожество. — Мужчина, правую скулу которого пересекал длинный белесый шрам, забирающийся и на веко, отчего глаз не закрывался полностью, презрительно и зло посмотрел на стоящую перед ним женщину. Та задрожала от ужаса, зная, что может грозить ей за провал. — Что ж, я знаю, как можно наказать тебе. — Хрипло прошипел он, поднимаясь со стула, на котором сидел, и направился в ее сторону.

Женщина сжалась в комок, ожидая боли. У нее не было сомнений. Он всегда причинял ей боль. Но… то, что она могла получить взамен, стоило того.

— Не спеши, Ротан. — Молодой человек, обошел женщину со спины, опережая своего старшего друга, и осторожно, почти с нежностью приподнял ее подбородок пальцами, ласково гладя щеку.

Это не успокоило ее. Вот этот, был еще страшнее. Ротан мог лишь причинить боль телу. Этот — мог пытать душу. — Посмотри на меня, Саманта. — Приказу твердого, обманчиво доброго голоса невозможно было сопротивляться.

Саманта подняла глаза, как и обычно, замирая от ужаса, при встрече с этими глазами. Каждый раз в такой момент, ее пугало то, насколько страшны и неуместны эти старые, почти древние глаза, на столь молодом, юном лице. Но, она никогда не решилась бы спросить об этом, или как-то отметить сей факт.

Она была глупа, возможно. Но, не была законченной дурой, и уж тем более, не являлась самоубийцей.

— Смотри-ка, а это довольно интересно. — Юноша чуть скривил свои губы в изумленной усмешке, что-то рассматривая в ее испуганных голубых глазах.

— Что ты там обнаружил? — Ротан не был доволен, что компаньон прервал намечающуюся забаву. Но, не он здесь был главным, как не раздражал бы его сей факт.

— Кто-то влиял на нее, поверх нашей силы. Кто-то воздействовал на и, без того, не блещущий устойчивостью и интеллектом, разум нашей прекрасной помощницы. — Молодой мужчина хищно блеснул зубами в усмешке, продолжая ласкать кожу лица женщины.

Саманта прикусила щеку изнутри. Ей не было приятно слышать такое. Но, эти люди могли позволить себе говорить о ней все, что им хотелось. Женщина сама пришла в этот дом, когда возжелал большего. Так что, не ей возмущаться их отношением, или не лестным представлением о себе. Она знала, на что шла, ей обрисовали перспективы. А потому, она смиренно терпела, мечтая о том, что скоро обретет вознаграждение.

Юнец задумчиво изучал выражение ее лица.

— Что ж, девочка, возможно, ты не так и пропаща для нас. Молодец. Я удивлен, что ты сдержалась. — Как ни смешно это могло прозвучать, Саманта не засмеялась.

О, нет. Она уже знала, что этот молодой человек, вполне мог называть ее не то, что девочкой — младенцем. А потому, лишь немного расслабилась от того, что звучало в произнесенных словах.